Артур Гайдук – врач скорой помощи, депутат Псковской городской Думы от партии «Яблоко» уже двух созывов. 9 сентября 2018 года он будет участвовать в дополнительных выборах депутата Псковского областного Собрания по 12-му избирательному округу. Это Дальнее Завеличье в Пскове и большая часть Псковского района – густонаселенная территория, где практически ничего нет, кроме многоэтажек и нескольких традиционно сложившихся сельских поселений. Главная проблема округа – нехватка медицинских учреждений, и врач Артур Гайдук намерен решать эту задачу в первую очередь. В силу профессионального и жизненного опыта проблемы сферы здравоохранения он знает более чем хорошо, а как независимый политик – способен принимать честные, не навязанные властями решения.
Никем другим себя не видел
– Артур Маркович, с чем связан ваш выбор профессии врача?
– Я вырос в семье врача. Никогда даже сомнений не было в том, какая у меня будет в дальнейшем профессия. У меня даже в голове не было других вариантов – я видел себя только врачом. Поэтому и остался в профессии, не ушёл.
– Разочарований потом не было?
– Разочарования, конечно, за время работы были. Как может не быть разочарований, если человек вынужден существовать на нищенскую зарплату врача? Но кем-то другим я себя просто не видел.
– Вы работаете в скорой помощи – самая, наверное, ответственная служба. Что она представляет собой сегодня в Пскове и области?
– Она функционирует настолько, насколько ей дают возможность функционировать. Скорая помощь оплачивается Фондом обязательного медицинского страхования. А тарифы, которые платит ФОМС во Пскове, в три раза, если не больше, отличаются от тарифов для скорой помощи в Москве и Санкт-Петербурге. На те деньги, что платит ФОМС, скорая помощь еле-еле сводит концы с концами.
Ставки врача и фельдшера в Пскове раза в три меньше, чем ставки таких же медработников в скорой в Петербурге. Но даже если вдруг свершится чудо, и люди придут работать в скорую помощь на эти зарплаты, и вдруг наберется полный штат, то сложится вообще парадоксальная ситуация. Да, будет легче работать. Количество вызовов то же самое, только вместо в среднем 8-10 линейных бригад город будут обслуживать 18. Но тариф ФОМС настолько маленький, что денег, получаемых скорой при полном штате сотрудников, не хватит даже на то, чтобы заплатить всем базовые ставки.
Это сейчас главная проблема псковской скорой помощи и, я думаю, всех провинциальных станций скорой помощи, потому что в провинции ситуация примерно одинаковая. И в самом Пскове ещё не самая плохая.
– Артур Маркович, а кто же остается работать в таких условиях?
– За последнее время из скорой ушло достаточно много врачей, а пришел только один доктор-педиатр. При такой зарплате ожидать, что кто-то придет сюда работать, не приходится. Фельдшеры – да, они заканчивают медучилище, и для них выбор – либо ФАП, либо скорая. Молодые фельдшеры у нас еще есть в скорой, а новых врачей нет, и, скорее всего, их совсем не будет.
– Если ситуация не изменится?
– Да. Но это проблема не администрации скорой помощи. Это вопрос, который должны решать областные власти, потому что зарплаты в медицине – это их компетенция. Тарифные сетки давно отменены, всё отдано на откуп областным властям, вроде бы из лучших побуждений, чтобы дать возможность регионам самим установить размер оплаты медиков. Ну и во что это вылилось – все видят.
– Что Псковская область не в силах привлечь медицинские кадры своим уровнем зарплат…
– Медицина финансируется по остаточному признаку. Понятно, что на 3-4% ВВП никакой медицины быть не может. Это очень мало. Не бывает нормальной медицины, здравоохранения на такую долю от общих денег страны.
– А на федеральном уровне можно что-то сделать?
– Да, нужно просто взять и увеличить финансирование. Вот так, очень просто – взять и увеличить. И сделать финансирование прямым. А систему обязательного медицинского страхования нужно полностью уничтожить. Пока она сама полностью не уничтожила государственную бесплатную медицину. ФОМС – это паразит. Прослойка, которая ничего не делает для улучшения здравоохранения. Вся деятельность компаний, занимающихся ОМС, направлена на то, чтобы как можно больше денег оставить себе. Это коммерческие предприятия, а у коммерческих предприятий в уставе написано «цель деятельности – извлечение прибыли».
И все те требования, которые предъявляет фонд к медучреждениям, направлены только на документацию: чтобы сделать как можно сложнее все эти отчеты, чтобы получалось как можно больше ошибок, за которые медучреждения можно штрафовать. А за реальными результатами лечения пациентов они не следят – это им неинтересно. Но, конечно, никто не возьмёт и не выведет Псковскую область из системы ОМС.
Чего можно добиться конкретно на Завеличье? Например, чтобы наконец начали строить ещё одну поликлинику. Этого можно добиться. В областном Собрании нужно требовать повышения зарплаты медработников, на это тоже можно повлиять. Потому что наша главная проблема даже не в том, что нет второй поликлиники, а в том, что в Псковской области у медработников очень низкие зарплаты. Она непривлекательна для трудоустройства медиков.
Не думать о хлебе насущном
– Артур Маркович, врачей часто обвиняют в ошибках, приведших к тяжелым последствиям. Когда врач может помочь и когда врач бессилен?
– Если бы врачи могли всем помочь, мы жили бы вечно. Каждый человек в конце концов умирает, и создается ситуация, когда медицина помочь ему не может. Например, при далеко зашедших хронических декомпенсированных заболеваниях или неоперабельной онкологии. Невозможно создать человеку новый организм с помощью таблетки. Травмы, несовместимые с жизнью – больной умирает, несмотря на любые попытки его спасти.
А врачебные ошибки?.. Дело в том, что не может врач работать и не ошибаться, как и любой человек. Да, врач может совершить врачебную ошибку, но ни в одной стране мира нет за это уголовной ответственности. Потому что врачебная ошибка – это добросовестное заблуждение врача, не связанное с халатностью или непрофессионализмом. Часто бывают ситуации, когда в тех условиях, в которых находится врач, диагноз правильно не поставить! Он выбирает из нескольких диагнозов наиболее вероятный или наиболее угрожающий жизни и ведет больного в соответствии со своим видением. Альтернатива одна – вообще отказаться от лечения больного.
Существуют и более стабильные риски. Например, при непрободном аппендиците есть определенная смертность – 0,1%. Она минимальная, но этот процент остается неизменным уже много десятилетий. Какими бы замечательными ни были хирурги, все равно будут случаи, когда аппендицит может привести к смерти больного. Но если не оперировать, то смертность будет уже не 0,1%, а десятки процентов. Здесь вариант сопоставления рисков – положиться на успех или отказаться от лечения вообще.
Иногда, конечно, эти риски бывают в совсем других пропорциях. Надо ли пытаться спасти больного, например делать рискованную операцию, если вероятность успешного исхода всего пятьдесят процентов, но без операции больной обречён? А если процент успеха всего двадцать? А если десять или пять?
При любом медицинском вмешательстве пациент всегда подписывает информированное согласие. От него не скрывают, что существуют риски. Непереносимость препаратов, например, или осложнения от наркоза. Или в послеоперационный период может оторваться тромб, попасть в легкие, будет эмболия легочной артерии, и больной может умереть. Это периодически случается, никто от этого не застрахован. Если это происходит дома – никто не виноват. А если это произошло в больнице после операции, то виноваты врачи.
– По сути, поиск крайнего.
– Да, совершенно верно. Понятна обида родственников за пострадавшего или умершего близкого человека. Понятно, что они готовы убить врача за своего близкого. Но тогда не будет врачей.
Если у нас введут, как уже собирались, уголовную ответственность за врачебную ошибку, врачи должны будут сразу прекратить свою профессиональную трудовую деятельность и уйти из медицины. Иначе рано или поздно за каждым придут.
Например, врач, который работает где-нибудь в селе на общей практике, ставит больному неверный диагноз. Не потому, что он недоучка, не из-за халатного отношения к работе и не из злого умысла, а просто потому, что без лаборатории, без УЗИ, рентгена, КТ и т.п. правильный дифференциальный диагноз провести было невозможно. Получились значимые последствия для здоровья пациента, несмотря на то, что тот был маршрутизирован для получения квалифицированной помощи в межрайонной больнице. Всё, врачебная ошибка! Забирайте доктора под белые рученьки, предъявляйте иск об ущербе, сажайте в тюрьму.
Да, это ошибка, но это не халатность и не причинение умышленного вреда, за это не должно быть уголовного преследования. Другое дело, что нужна система страхования от врачебной ошибки как больного, так и врача. Эта система работает во многих странах, и все претензии решаются таким путем.
– Артур Маркович, чем нужно помогать самим врачам?
– Во-первых, надо установить справедливую оплату труда. Врач должен зарабатывать столько денег, чтобы у него не было мыслей о хлебе насущном. Он должен думать только о повышении своего профессионального уровня – знаний, умений и т.д., а не о том, что он завтра купит на обед, что оденет и на что оправит детей в школу.
Второе – медицинскому сообществу нужно дать самостоятельно развиваться, нормально, как живому организму. Сейчас Минздрав навязывает стандарты лечения. Часто это связано с экономическими интересами отдельных чиновников, которые заинтересованы, например, в продаже каких-то медикаментов и навязывают их использование врачам.
Минздрав не должен вмешиваться в организацию врачебного сообщества. Врачебное сообщество само отторгнет плохих врачей. Само разработает принципы лечения на основе собственного опыта. Не надо мешать нормальному развитию врачебного сообщества. Это саморегулирующаяся система. Публикуются исследования о работе с каким-то препаратом, обсуждаются методы лечения, идет информационный обмен между медиками. Отметаются неэффективные методы лечения, неэффективные лекарства, принимаются новые методы лечения, новые препараты, которые более эффективны…
А у нас существует Минздрав, который в приказном порядке заставляет поступать строго определенным чиновниками образом.
– К слову о врачебном сообществе. Отмена интернатуры, на ваш взгляд, это обоснованное решение?
– Абсолютно нет. Пока не поздно, надо менять систему, которую сейчас пытаются внедрить, когда по окончании института молодых врачей общей практики, не имеющих опыта, будут отправлять работать без наставников. Это все равно что кинуть необстрелянных солдат под наступление танков противника. Это грубейшая ошибка. Интернатуру ни в коем случае нельзя было отменять.
Другой мир с другими болезнями
– Расскажите об опыте работы в российской медицинской миссии в Анголе. Почему вы туда поехали? Какой опыт получили?
– Во-первых, было интересно. У человека должно быть какое-то большое приключение в жизни. Вот у меня было это приключение. Совершенно другая медицина, другое отношение к врачам, по большей части совершенно другой спектр заболеваний. Это другой мир, это абсолютно другая Вселенная – и позитивно, и негативно другая. Там очень высокий социальный статус у врача, и врач – это всегда авторитет, уважаемый в обществе человек.
Там совершенно другой спектр заболеваний. За 3,5 года, что я работал в Анголе, у меня было только три больных с инфарктами. Причем это были не африканцы. Один мулат и двое белых. У чистых африканцев я вообще инфарктов не встречал. Там имеется огромное количество инфекционных, инвазивных заболеваний. Малярия, брюшной тиф, амебная дизентерия. Бывают эпидемии холеры, лихорадки Эбола. Я, правда, ни разу не попал в эпидемию Эбола, но там это все есть.
Я приехал туда как хирург, но сваливалось на меня все подряд: инфекция, терапия, хирургия (правда, только малая – операционной не было), травматология – все то, что можно было сделать на месте, ложилось на меня.
– Большая нагрузка в рабочий день получалась?
– Там на самом деле очень интересный режим работы у врача: в 9:00 начинается рабочий день, в 13:00 заканчивается. Дальше доктор может идти домой, и по мере необходимости, если какие-то срочные случаи, за ним из госпиталя присылают машину. Когда машина не работала, что было довольно часто, то приходил пешком какой-нибудь медбрат или сестра – и доктор шел в госпиталь. Тоже пешочком.
Статус врача там необычайно высок, отношение к врачу совершенно другое. Наверное, из-за этого наши ребята там и остались, не только из-за зарплаты. Из четырех наших псковских врачей, которые уехали туда работать, вернулся я один, остальные все еще там – уже больше одиннадцати лет.
– А вы почему вернулись?
– Дети росли без меня. Я вернулся в 2010 году – дочке было уже шесть лет, а сыну 12. Они и так долго без меня были.
– Сейчас они, поди, уже взрослые?
– Сын учился в кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, закончил в прошлом году, поступил в Военно-медицинскую академию, сейчас перешел на второй курс. Дочери 14 лет, восьмой класс.
Возможность показать, что люди против
– Артур Маркович, давайте под занавес скажем пару слов о политике. Чем, по-вашему, депутат от оппозиционной политической силы лучше депутата от «Единой России»?
– Депутат от оппозиции не встроен в вертикаль власти, он не будет работать по приказу сверху. На примере пенсионной реформы все прекрасно увидели, что из себя представляют депутаты от «Единой России». Им приказали поддержать, и они все поддержали пенсионную реформу, независимо от того, как они к ней на самом деле относятся.
– Причем поддержали и ваши коллеги-врачи в депутатском корпусе…
– Давайте скажем честно: это не мои коллеги-врачи поддержали, это партия дружно поддержала, потому что в приказном порядке было велено проголосовать за увеличение пенсионного возраста, вот все и проголосовали. Иначе бы они уже не были депутатами.
– Зачем такие депутаты, кого они представляют?
– Они представляют партию «Единая Россия», нынешнюю власть. Они выполняют любые её указания. Мы же понимаем, что почти никто из этих людей не был бы депутатом, если бы не баллотировался от «Единой России». Эти депутаты помогают имитировать демократию.
У нас, по сути, нет разделения исполнительной и законодательной власти, которое должно быть. Должна быть законодательная власть, которая абсолютно независима от исполнительной, а у нас законодательная власть, Госдума, полностью исполняет все то, что ей приказывает исполнительная, то есть президент и правительство. Фактически это не демократия, это монархия. А Госдума призвана имитировать то, что в стране демократия.
– Псковское «Яблоко» не имитирует, а действительно пытается построить демократию в нашей стране. Но сегодня «Яблоко» выталкивают из легального политического процесса…
– Власть боится других мнений. Им нужна полная одобряемость. Есть контролируемый властями «протест» – это КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», они встроены в эту систему, они имитируют оппозицию. Когда нужна их поддержка, они поддерживают. А когда не нужна, они имитируют протест.
Вообще, политическая система в стране развивается тогда, когда есть настоящая конкуренция, когда есть партия власти, которая победила на выборах, и есть оппозиция, которая готова принять власть, если партия власти не оправдала надежд избирателей. Это нормальная политическая система. А у нас любая реальная оппозиция государством превращается во «врага народа»: «агенты Госдепа», «пятая колонна». Плюрализм мнений – это из 90-х годов. Какой плюрализм, все должны поддерживать ту политику, которую ведет президент! Не согласны с войной в Сирии – враги народа. Не согласны с пенсионной реформой – враги народа, агенты Госдепа.
– И что в этой ситуации может сделать один депутат от «Яблока»? Или два депутата от «Яблока», если вы пройдете в Собрание? На что это повлияет?
– Я уже насмотрелся на подход депутатов, которые выигрывали по одномандатным округам. Они все тянут одеяло на себя, на свой округ: ремонт дворов, дороги, капремонт – все давайте делать в моем округе. И от этого никуда не деться, все одномандатные депутаты ведут себя одинаково. Так что я тоже буду тянуть одеяло на себя. (Смеётся.) Хотя эта дележка по большому счету ни на что в глобальном смысле не влияет. В любом округе все такие работы производятся по принципу минимализма.
Что до количества депутатов, ну, два – это все-таки легче, чем один! Это возможность где-то ещё один голос отдать в пользу народа, где-то ещё одно независимое слово сказать. Это возможность показать, что мы хоть и немного, но стали сильнее.
А если по одномандатному округу побеждает кандидат от протестной партии – это вообще значимое событие на самом деле. Это покажет всем, что люди действительно против того, что происходит в нашей стране и в нашем регионе.
Беседовала Софья ТИМОФЕЕВА.
Описание одномандатного избирательного округа №12 по выборам депутата Псковского областного Собрания
Псковский район: Завеличенская волость; Краснопрудская волость; Логозовская волость; Тямшанская волость; Ядровская волость.
Город Псков: ул. Коммунальная, 64; ул. Коммунальная, 66; ул. Коммунальная, 70; ул. Коммунальная, 72; ул. Коммунальная, 79; ул. Коммунальная, 81; Рижский пр-т, 73; Рижский пр-т, 75; Рижский пр-т, 77; Рижский пр-т, 79; Рижский пр-т, 79А; Рижский пр-т, 81; Рижский пр-т, 83; Рижский пр-т, 83А; Рижский пр-т, 85; Рижский пр-т, 85А; Рижский пр-т, 87; Рижский пр-т, 87А; Рижский пр-т, 89; Рижский пр-т, 91; Рижский пр-т, 91А; Рижский пр-т, 93; Рижский пр-т, 95; ул. Рокоссовского, 10; ул. Рокоссовского, 12; ул. Рокоссовского, 14; ул. Рокоссовского, 18; ул. Рокоссовского, 2; ул. Рокоссовского, 20; ул. Рокоссовского, 22; ул. Рокоссовского, 24; ул. Рокоссовского, 24А; ул. Рокоссовского, 24Б; ул. Рокоссовского, 26; ул. Рокоссовского, 26А; ул. Рокоссовского, 32; ул. Рокоссовского, 34; ул. Рокоссовского, 4; ул. Рокоссовского, 40; ул. Рокоссовского, 40А; ул. Рокоссовского, 40В; ул. Рокоссовского, 42А; ул. Рокоссовского, 6; ул. Рокоссовского, 6А; САД СНТ Устье, 103.
