Василий Жуков родился и практически всю жизнь прожил в Бежаницком районе, работая с одной из главных ценностей местной земли – с природными ресурсами. Сегодня бывший руководитель торфопредприятия видит, что производство в районе не развивается, а природа целенаправленно и бездумно губится. Василий Васильевич уверен, что изменить ситуацию можно, если вернуть законодательную власть под контроль граждан.
Василий Васильевич, есть такая пословица: где родился – там и пригодился. Это же про вас?
Здешние места я знаю отлично, живу здесь с самого рождения, с января 1950 года. Уезжал только на учёбу в Ленинград и потом несколько лет работал по распределению в Коми. Там я нашёл свою будущую жену, в Усть-Ухте.
По образованию я геодезист. Закончил в 1966 году 8 классов в Красногородской школе-интернате №1, подал документы в топографический техникум в Ленинграде. Отучился, и вполне успешно.
Работал на сооружениях газопровода «Сияние Севера», который проходит через Псков: это была всесоюзная комсомольская стройка. А потом переехал сюда, и с 1972 года мы с женой тут живём. В 1973 году у меня дочка родилась, в 1977-м – сын. И с того же времени я начал работать на торфопредприятии.
Теперь торфопредприятие уничтожено. Строилось оно для Псковской ГРЭС. Ну а потом перевели нашу ГРЭС на газ, торф стал не нужен, даже в качестве удобрения, хотя я, например, работая директором торфопредприятия, первые тонны торфа добыл именно для сельского хозяйства. Сейчас, получается, аграриям торф не нужен, только навоз где-то сваливают на берегах рек (недавно видел по псковскому телевидению). А когда-то наш торф был востребован в Великолукском, Локнянском, Новосокольническом районах.
Уже перед пенсией меня пригласили работать в Росреестр, и последние трудовые годы я провел на госслужбе. В Росреестре я занимался экспертизой, поэтому знаю и карту, и земельное законодательство.
Вы ещё работали в лесхозе. Что сейчас с лесным хозяйством в районе?
Да, после работы в райкоме и строительной фирме я пришёл в лесхоз. Чуть раньше я закончил Московскую высшую школу профсоюзного движения им. Шверника и получил экономическое образование.
Я начал работать экономистом у нас в лесхозе и отработал 11 лет. Потом Путин фактически уничтожил лесное хозяйство: он ликвидировал Министерство лесного хозяйства, там началась реорганизация – то Министерство природных ресурсов, то ещё что-то… В итоге реорганизации бывший министр Трутнев обогатился, а лесному хозяйству ничего не досталось.
Когда я начинал работать, у нас было 120 лесников, а сейчас – почти никого. Никто лес не охраняет, поэтому и воровство такое. Да и не только в лесной отрасли.
Василий Васильевич, вы прожили в Бежаницком районе почти всю жизнь, видели, как он развивался все эти годы. К чему сейчас пришли, что происходит с районом сегодня?
Бежаницы до 1961 года были селом, с 1961-го – посёлком, вокруг развивалось сельское хозяйство, строилась инфраструктура. А теперь здесь осталось лишь 3 700 человек населения, хотя ещё в начале 2000-х было около 7 000. Да и в районе было 19 000 человек, а осталось 11 000 – почти в два раза меньше за небольшой промежуток времени! И это только официально: таковы данные статистики, а на деле многие молодые люди прописаны здесь, но уже давно живут в Санкт-Петербурге.
С чем это связано? С тем, что негде работать?
Конечно, и с общими условиями жизни. Сейчас Бежаницы – это посёлок городского типа. У нас и Красный Луч считался крупным посёлком, в Красном Луче в 1950-е годы население было больше, чем в Бежаницах, когда завод работал. А теперь он не работает – там вообще катастрофа.
Было торфопредприятие, была база «Сельхозхимии» – до сих пор развалины видны. От завода «Красный Луч» ничего не осталось, одни столбы. Так заканчиваются Бежаницы. Во всех смыслах.
Вот здесь, на окраине Бежаниц, наш маслосырозавод, который продали неизвестно кому. А рядом ордена Ленина совхоз «Ударник» – единственное хозяйство, которое сохранилось у нас в районе. Дальше был льнозавод, как почти в каждом районе, – сейчас там тоже ничего нет.
Так что почти все производства и строительные организации закрыты. У нас был стекольный завод, который захватили москвичи. В буквальном смысле захватили – пришли с автоматами к директору в кабинет. Раньше на предприятии работало 1 200 человек – теперь 50 человек, и ничего не делают, в основном охраняют территорию. Завод был построен в 1906 году, то есть нынче ему 110 лет.
Вы возглавляли местное торфопредприятие. Какую роль оно играло в местной экономике?
Да, местное торфопредприятие было важным элементом районной промышленности. Первоначально торфопредприятие «Полистовское» строилось для добычи фрезерного торфа для Псковской ГРЭС. Были планы по развитию предприятия – собирались построить торфобрикетный завод: он должен был брикеты выпускать. Но так все и осталось в планах.
До какого года существовало торфопредприятие?
До перестройки. Потом последний директор пытался наладить здесь производство удобрения: сейчас импортные привозят, а можно было свои делать. Здесь огромные запасы торфа – от болот Бежаниц и до Новгородской области.
Бежаницкий район славится своими природными ресурсами, так ведь?
Да, но к ним относятся, мягко говоря, не по-хозяйски. У нас сапропеля – море, но никто этим не занимается, никому это сейчас не нужно – слишком много труда. У нас очень много запасов хорошей глины, торфа, лесов. Но никто этим заниматься не готов.
А теперь ещё и узкоколейку в деревне Цевло собираются разобрать. В Дедовичском районе уже убрали, продали. Ну получили какие-то небольшие деньги, а люди остались даже без такого примитивного транспортного сообщения. У нас остался один путь в 15 километров, и если его разберут, то людям ни на кладбище в бывшую деревню Дорин Бор будет не попасть, ни за грибами, ни за ягодами. Это единственное место, куда могут ходить местные жители – остальная территория охраняется Полистовстовским государственным заповедником. Областная администрация предлагает рельсы снять и отсыпать полотно, но они не учитывают, что этот путь пролегает через несколько рек. Если они засыплют их русла, будет подтоплен целый поселок Красный Луч.
Это не только возможная потеря узкоколейки, но и десятки заброшенных квартир и покинутые многоэтажные дома.
Да, почти в самом центре Цевло стоят развалины двух зданий: когда-то здесь было пять домов с центральным отоплением, в квартирах жило по три семьи. Было это совсем недавно, в сытые нулевые. Сейчас остались только воспоминания и осколки кирпичей. Эти здания нужно было оберегать, жизнь здесь можно было сохранить, если бы было желание развивать эти территории.
Однако предыдущий глава района продал эти здания частному предпринимателю. Предпринимателю здесь ничего не пригодилось, а из-за того, что постройки были уже в аварийном состоянии, их даже не стали разбирать по кирпичам – уже было опасно. Теперь они стоят заброшенные, не используются и не разбираются. Здесь играют дети, это очень опасно. И очень грустно, потому что всё это можно было спасти.
Как такое могло произойти, в «нефтяные», сытые для России годы?
Попросту не было мотивации развивать село. Стереотип у власти такой, что надо просто всё сокращать.
Ситуацию можно изменить, если власть повернётся к простым людям лицом. Я знаю, что люди хотят жить на селе, и не только старшее поколение. Но с таким отношением к людям русская деревня скоро останется пустой – брошенной и с заколоченными окнами.
Чтобы спасти деревню, нужно для начала спасти сельские производства, чтобы у людей была работа и не нужно было покидать родные места для того, чтобы обеспечить семью. Я считаю, что Псковское областное Собрание в состоянии создать условия для развития местной экономики – надо только, принимая законы, думать о людях.
Беседовал Данила ПЕТРОВ.
