Анна Гульева родилась в Бежаницком районе 11 июля 1950 года. Ей предстояло стать педагогом в третьем поколении: родители были сельскими учителями, как и бабушка. Вслед за ней учителем стал и сын, но из-за нищеты села и безразличия властей к педагогам был вынужден оставить профессию, чтобы выжить. Анна Александровна присоединилась на выборах к партии «ЯБЛОКО», потому что в программе этой партии защита сельских школ и сохранение сельского образа жизни занимают важное место.
Анна Александровна, вся ваша жизнь связана с селом и сельской школой – расскажите, как так получилось?
Родители были учителями: мама учительница начальных классов, отец – учитель географии. Мы жили в деревне Озерцы: от Бежаниц 30 километров. В школу я пошла там же, в деревенскую – других там и не было. В 1965 году закончила 8 классов в Шиловской школе, а продолжила обучение уже в Бежаницкой школе. В 1968 году я поступила в Ленинградский университет на филологический факультет, а потом вернулась работать сюда, в Бежаницкий район.
В те времена детей в сельских классах было больше?
Конечно, детей было много. Я начинала работать в школе, одной из самых дальних от Бежаниц. Мне дали 5-й, 6-й, 7-й классы, у меня было 105 тетрадей каждый день, по 35 человек в классе было. Это были самые лучшие годы в моей жизни, потому что был очень хороший коллектив в школе. Своего первого директора (он был учителем истории) я вспоминаю с благодарностью. Отношение к детям, к делу, обязательность… Когда я пришла, он мне сказал: «Запомни, что ты – учитель».
А вы потом говорили кому-то такие слова?
Говорила, конечно. Перед самым концом своей педагогической деятельности я была директором школы, и когда молодёжь ко мне приходила, я говорила им то же самое.
Я любила свою работу. Из Бежаницкого района я никуда не уезжала, меня только
из школы в школу переводили. Но я не жалела об этом, потому что мне было интересно перейти из одной школы в другую. Помню, как я попала в Новокузнецовскую школу, там было много молодых учителей. Что было в деревне делать: Мы кружки всякие вели, с детьми на экскурсии ездили. Мы, то поколение, не пытались выдвинуться сами, мы тогда сидели и ждали, чтобы нас заметили.
Время было другое, работали много. Какое-то время даже работала в райкоме партии, но потом попросила первого секретаря райкома, чтобы он меня отпустил. Я так рвалась в школу! И я – опять к ученикам и больше из школы не уходила. Всё-таки самое главное – это школа, я уверена.
И что сейчас с теми учебными заведениями, в которых вы работали?
А сейчас нет этих школ. Краснолучинская только осталась. В Краснолучинской школе я заканчивала свою деятельность, меня туда перевели директором в 2003 году, в ней было 200 учеников. Сейчас же там около 50 человек осталось, и это уже не средняя, а основная школа.
А вот о чем больше всего у меня душа болит: мы с мужем ездили недавно к Фишнёвской школе, в восьми километрах от Бежаниц. Я там проработала 17 лет, долго была завучем, много сделала для школы – у нас была экспериментальная площадка областного значения, мы ориентировали детей на сельский образ жизни. И важно было сделать так, чтобы дети после окончания школы оставались в селе, были там нужны.
Что я вынесла из этого? То, что 85% детей были за сельский образ жизни. Они говорили: «Мы получим образование, мы вернёмся сюда». Даже те, кто хотел получить высшее образование, говорили: «Мы вернёмся». Учителями, инженерами.
И вот мы с мужем проехали по тем местам, где я работала, и где дети говорили, что «мы вернёмся сюда». Мы пошли в школу, и у меня до сих пор перед глазами стоит вот это разобранное, разломанное здание. И больше всего меня поразили географические карты, которые никому не нужны. Они там возле школы валялись.
Их, помню, было очень трудно достать, и учитель географии Татьяна Васильевна так к ним относилась! Она их подклеивала, потому что школы всегда плохо финансировались. Подклеивала, марлечкой завязывала. И вот теперь всё это никому не нужное и разрушенное. Обидно, понимаете?!
Все школы, где я работала, закрыты, ни одной уже нет. Соколовскую школу закрыли: там у меня было три класса, 105 человек, а во всей школе было около 300. Нет их. Село наше рушится. Новокузнецовская школа, я там работала, – нет её. Фишнёвская школа – нет её. В Кудевери 80 детей осталось в средней школе. Там училось, я хорошо помню, 204 человека – и было это совсем недавно.
Кажется, последние годы сказались не только на количестве, но и на качестве?
Да, в современном образовании меня два момента особенно волнуют. Первое – образование наше загублено полностью, разрушено. Я считаю, что образование у нас было лучшим в мире. Но от него мало что осталось.
А второе, конечно, за что душа болит у меня как сельского человека, – это уничтоженное сельское хозяйство. Сельское хозяйство загубили, образование наше разрушили, и ничего не осталось в деревне. Я смотрю иногда совещания чиновников по телевизору, читаю выступления наших государственных деятелей, а ведь они оторваны от деревни, понимаете? Они не видят, что здесь творится, не ведают они, что творят.
С уходом сельских школ для детей из глубинки многое теряется. Ведь русский и литература после школы, как правило, заканчиваются – дальше технические, естественные науки. Я стремилась, чтобы дети знали, что есть классическая литература, что она воспитывает, чтобы они хоть иногда обращались к этим книгам, чтобы они правильно говорили на русском языке.
Я всегда знала, что село ничем не хуже города. Все свои силы я отдавала сельским школам, чтобы деревенские дети получили достойное образование. Я так хотела, чтобы все они оставались здесь жить!.. И ничего не получилось из моих иллюзий.
Какова сейчас судьба сельских учителей?
Конечно, я много потеряла. Я живу в этой квартире – у нас печное отопление, мы платим за квартиру 1,5 тысячи рублей. Но до 2015 года нам полностью оплачивали эти 1,5 тысячи и давали 4 тысячи на приобретение дров. Отобрали! Теперь 1100 рублей компенсации, и всё.
Мне жаль своих коллег. Те, кто живут в квартире с удобствами, по 5 тысяч платят за коммуналку. Я-то ладно, хотя отдаю 1,5 тысячи со своей пенсии, а это для педагогов-пенсионеров тяжкая нагрузка.
Я ни о чём не жалею, я счастливый человек. Но надо было 40 лет проработать в деревенских школах, чтобы сейчас это всё отобрали?! Таков итог работы наших чиновников последних лет…
Анна Александровна, вы решились принять участие в выборах вместе с «ЯБЛОКОМ» — какую цель вы ставите перед собой?
Хочется сделать что-то полезное для учителей, защитить их права, которые так сильно были урезаны нынешними депутатами Псковского областного Собрания. Конечно, когда большинство принадлежит партии власти, очень сложно бороться с этой антинародной политикой. Но если нас будет много, и мы объединимся, я уверена, мы многое сможем сделать.
Беседовал Данила ПЕТРОВ.
